О сексуальной ориентации и биологическом детерминизме

"Среди ученых нет единого мнения о 

точных причинах формирования гетеросексуальной, 

бисексуальной или гомосексуальной ориентации. 

Многочисленные исследования возможного влияния 

особенностей развития, генетических, гормональных, 

социальных и культурных факторов на сексуальную 

ориентацию не позволили ученым сделать однозначный вывод, 

что сексуальная ориентация определяется

 каким-либо конкретным фактором или группой факторов".

 Американская психологическая ассоциация, 2014 г.

Мой предыдущий пост ожидаемо вызвал неоднозначную и нервозную (со стороны многих) реакцию. Меня заподозрили, прежде всего, в отрицании биологической детерминации сексуальной ориентации. 

Спешу заверить — ничего подобного я не утверждал. Я лишь констатировал бесполезность спорного тезиса о врожденности гомо (гетеро/би-)сексуальности человека как аргумента в пользу признания равных прав и недискриминации. Однако, если подозрения возникли, придется изложить мое мнение о «природе сексуальной ориентации», которое, разумеется, не претендует на истину в последней инстанции.

 

Начнем с современной классики: «Уникальные события жизненного опыта взаимодействуют с уникальными биологическими возможностями и формируют уникальную сексуальность личности. Сложность этих взаимодействий и бесконечное разнообразие человеческого опыта также объясняют, почему еще никому не удалось найти «причины» гомосексуальности»¹

Трудно назвать более индивидуальную черту личности, чем ее сексуальность. Поэтому всякий раз, когда мы задаемся вопросом о природе человеческой гомо-, би-, гетеро- сексуальности, следовало бы уточнять, о ком конкретно идет речь. Говорить что-либо о «причинах» и «природе» человеческой сексуальности можно только от первого лица и в единственном числе.

К нашим индивидуальным историям сексуальности прикрепляет бирочки «гомо», «гетеро», «би» отнюдь не природа: «Подобно терминам расы, национальности, и гендера, этот словарь составлен не на основе непредвзятого наблюдения объективных явлений природы (хотя именно это заявлялось и заявляется в качестве его задачи), а в результате активного созидания, «конструирования» этих категорий и, фактически, людей к ним принадлежащих. Сексуальность стала организована не в соответствие с категориями эротизма или влечения «присущими» природе, а на основании условных, культурно-определенных норм, в рамках населения в целом, в рамках могущественных общественных институтов церкви, права и государства и, в наиболее явной форме, в рамках приобретающих все большее значение общественных и естественных наук. Западные научные исследователи не «нашли», скажем, «гомосексуалов» в природе — как некую противоположность «гетеросексуалам». Скорее они сознательно отобрали ряд поведенческих особенностей, которым они придали отличное, онтологическое значение, а потом распределили людей по этим предполагаемым категориям»².

Это стоит иметь в виду и при обсуждении результатов многочисленных естественнонаучных экспериментов по выявлению нейрофизиологических, генетических и др. различий между гомо- и гетеро- сексуальными людьми. Основанием для формирования экспериментальных и контрольных групп в них, как правило, является самоидентификация испытуемых. То есть у них сначала спрашивают кем они сами себя считают. Вот и получается: сначала человек усвоил (-а) принятые в его (ee) обществе категории для обозначения «видов» сексуальности, затем с грехом пополам, через «не могу» и «повешусь», по одному только ему (eй) ведомым причинам, сам(-а) себя причислил(-а) к одной из них, а только потом уже исследователи его (ее) «измерили», чтобы, усреднив его (ее) результаты с результатами других  испытуемых (сексуальности которых, возможно, ничего общего кроме самоидентификации с его (ее) сексуальностью не имеют), «найти» «ген гомосексуальности» или что-то там в мозге. Так что же здесь первично: самоидентификация или гены вместе с чем-то там в мозге?

Утверждение о врожденности гомосексуальности мне представляется сомнительным не только и даже не столько потому, что соответствующие естественнонаучные гипотезы не находят «стопроцентного» эмпирического подтверждения. Дело в другом. Человеческая сексуальность — не только индивидуализированный, но еще и очень сложный, многосоставной и многофункциональный процесс, чтобы иметь какую-то одну «причину», или даже группу однородных «причин».

Телесность, эротические переживания и влечения, влюбленности, партнерства, сексуальные практики, самоидентификации, гормональные и нейрофизиологические процессы -это лишь некоторые элементы из которых «состоит» наша сексуальность. Каждый из них сам является сложной системой со своей «историей». А еще они все друг с другом взаимодействуют. Сильно упрощая все это многообразие часто сводят к трем компонентам: влечение, сексуальная идентичность и сексуальное поведение. 

Эти три «кластера» сексуальности безусловно не сводятся друг к другу, но и автономно друг от друга не существуют. Влечение, которое не выражается через идентичность (помышление или проговаривание) и/или поведение (действие) — не более чем теоретическая абстракция. Идентичность — это не просто отнесение себя к определенной категории (см. выше) и достижение согласия в этом вопросе хотя бы с некоторыми другими людьми. Идентичность должна (по идее) основываться на неком действенном опыте (поведение) и на переживаниях (влечение). То есть, идентичность также не появляется без двух других составляющих сексуальности. Ну, и, наконец, всякое сексуальное поведение всегда чем-то мотивировано. Будь то по преимуществу осознанные потребности (идентичность), или подсознательные импульсы (влечение). 

 

Для понимания сексуального поведения большое значение имеют также обстоятельства места и времени (ситуация, окружение, принятые в этом окружении нормы поведения и т.д.) ибо никакого поведения вне времени и пространства не существует и каждый поведенческий акт конкретен.

Проблема взаимной обусловленности влечения, идентичности и поведения подобна проблеме о курице и яйце. Ответить что-то положительное на вопрос «Что первично?» или «Что чем обусловлено?» можно только вернувшись к тому, с чего я начал. Все индивидуально и исторично. Под историчностью я имею в виду как личную историю жизни конкретного человека, так и меняющийся культурный, социальный и даже экономический и политический фон этой жизни. Обстоятельства играют большую роль в судьбе каждого и каждой из нас, но личность нашу определяют не они, а то, что мы с ними делаем, то есть — наш выбор, или выбор тех, кому мы сознательно или нет передаем свое право на выбор. Те «другие», кому мы уступаем свое право на выбор называются «властью». 

 

Индивидуальная направленность сексуальности, приоритеты при выборе сексуального партнера, или партнеров — в общем, все то, что принято называть «сексуальной ориентацией» — только один из элементов индивидуальной сексуальности и, следовательно, каждый раз представляет собой поведенческий акт, основанный на личных потребностях и/или подсознательных импульсах в конкретных обстоятельствах места и времени, то есть это всегда событие. А события нашей жизни совершенно точно не предопределены на генетическом, эндокринном или нейрофизиологическом уровнях. Они вообще не предопределены.

Из этого можно было сделать вывод о том, что значение сексуальной ориентации как таковой в жизни человека вообще сильно преувеличено, если бы не то на удивление исключительное положение, которое этот сюжет «почему-то» занимал и продолжает занимать в религиозных, политических правовых доктринах в последние, как минимум, пару тысяч лет.

Я пока вообще ничего не сказал о гендерной идентичности. Один из комментаторов моего предыдущего поста пародировал мое утверждение о дегуманизации сексуальности через отрицание возможности выбора модели сексуального предпочтения: «Вы выбирали быть вам мужчиной или нет? Думаю, что нет. Следовательно в вас нет ничего человеческого». Могу поздравить моего критика с решающей ролью гениталий в формировании его человеческого образа. Мои гениталии, надеюсь, играют самую минимальную роль в становлении моей личности. Все остальное конструируется в нескончаемом процессе выбора, совершаемого нами или за нас. И я стараюсь выбирать сам. Так что, да, мой гендер — мой выбор.

И последнее замечание. Некоторые мои критики, похоже, смешивают гипотезу биологической обусловленности сексуальной ориентации с решением Всемирной организации здравоохранения об исключении гомосексуальности из списка заболеваний. Не надо смешивать. Решение это было принято совсем не потому, что эксперты ВОЗ считали гомосексуальность врожденной. Они лишь руководствовались многочисленными исследованиями, доказавшими, что независимо от «причин» своей сексуальной ориентации, гомосексуалы не представляют никакой угрозы обществу, детям или самим себе (не большую, чем гетеросексуалы), способны налаживать крепкие межличностные отношения, работать и участвовать в жизни общества. Так что сторонникам биологического детерминизма абсолютно не о чем беспокоиться даже если их вера окажется тщетной.

1Ф. Мондимор. Гомосексуальность: естественная история. Екатеринбург. 2002. С. 214

2Э. Хайнце. Сексуальная ориентация: право человека. М. 2003 С. 61-62

Бремя выбора и права человека

Я часто замечаю сильное сопротивление аудитории, состоящей преимущественно из гомосексуальных, бисексуальных и трансгендерных людей по отношению к высказываниям экспертов об отсутствии убедительных аргументов в пользу врожденности сексуальной ориентации человека. «Это не наш выбор. Мы родились такими» - это стало чуть ли не главным лозунгом ЛГБТ-движения.

Странным образом данный тезис пытаются использовать как ключевой аргумент в пользу требования равных прав без различия сексуальной ориентации и гендерной идентичности. Это странно потому, что таким образом мы, сами того не желая, ослабляем убедительность наших аргументов к правам человека и открываем нашим оппонентам (как добросовестно заблуждающимся, так и злонамеренным) широкое поле для спекуляций.

«Зачем вам какие-то права?» - спрашивают они нас. «Если вы такими родились, то никакая дискриминация не помешает вам оставаться теми, кто вы есть. Зачем выносить в публичную сферу то, что касается только ваших интимных отношений? То, что вы делаете у себя дома выведено за рамки права». И в этом есть доля истины.

Что такое права человека? Это нормы, описывающие пространство, в котором индивид может действовать в соответствие со своими предпочтениями, то есть действовать свободно. Свобода, в свою очередь, предполагает наличие у человека бремени выбора. Выбор, таким образом, имплицитен правам человека. Права человека нужны для того, чтобы у индивида была возможность свободно выбирать, окружающие были защищены от потенциально вредных последствий его выбора, а он сам – от потенциально вредных последствий выбора окружающих.

Человек во всех важных обстоятельствах своей жизни (за исключением рождения и смерти, пожалуй) он должен, просто вынужден, делать выбор. Это неизбежно. Чем может закончиться ситуация невозможности или нежелания делать осознанный выбор между равно возможными и равно ценными альтернативами известно из притчи про Буриданова осла –

« …серого приятеля,

Который между двух вязанок сена

Умирает с голоду…» —

В реальной жизни люди, не способные или не желающие делать самостоятельный выбор, не умирают с голоду только потому, что этот выбор за них делает кто-то другой – семья, государство, «общественное мнение» и т.д. От выбора невозможно отказаться, его можно только передать другому.

ЛГБТ-люди, настаивающие на «Мы родились такими», то есть категорически отрицающие свою личную ответственность за выбор модели сексуальных предпочтений, которую они реализуют, рискуют сразу в трех отношениях. Во-первых, - низвести в собственных глазах и в глазах окружающих свою сексуальность до биологического уровня (дегуманизировать свою сексуальность), ибо там, где нет свободного выбора, там нет и человеческого. Во-вторых, - позволить другим людям или каким-нибудь организациям (семья, церковь, государство) решать, с кем вам ходить на свидание, держаться за руку, ложиться в постель или воспитывать детей (передача бремени выбора другому). Наконец, в-третьих – закрыть для себя перспективу утверждения своего человеческого достоинства через концепцию и механизмы прав человека.

Только если я должен выбирать «свою» модель сексуальных предпочтений и не хочу делегировать этот выбор никому другому, мне действительно нужно равноправие. Потому что свободный выбор предполагает, в частности, безопасные условия (право на жизнь, на личную неприкосновенность), доступность полной и качественной информации (свобода слова, право на поиск и распространение информации) и уважение обществом и государством моего выбора (право на уважение человеческого достоинства, свобода совести).

Только в такой перспективе можно объяснить, почему прежде чем «делать у себя дома все, что хотите», я должен получить доступ ко всей полноте прав и свобод человека именно в связи с моей сексуальной ориентацией и/или гендерной идентичностью для того, чтобы а) информированно, свободно и осознанно выбрать «то, что я хочу» и б) оповестить о своем выборе других. Последнее необходимо другим, чтобы учесть последствия моего выбора для них.

Есть два распространенных страха: 1) Если сексуальная ориентация — это выбор, то возможна ее «пропаганда», а значит и преследование за «пропаганду»; 2) Выбор может быть изменен, а в гомофобном обществе это создает соблазн принудительного «исправления» и «лечения».

1) Если «пропаганда» возможна, это еще не значит, что она должна быть запрещена. Пропаганда, как одна из форм распространения информации, - это право человека. Право это конечно может быть ограничено, но только в случае доказанного ущерба, который наносит распространение конкретной информации (в нашем случае – о существующих моделях сексуального предпочтения) здоровью, безопасности и правам других, а также общественной нравственности (кто бы еще знал, что это такое сегодня). В истории с «пропагандой гомосексуализма» нужно вести дискуссию о состоятельности таких доказательств с теми, кто пытается их найти. Но это уже не спор о природе гомосексуальности.

2) Очень многие врожденные особенности поддаются успешному «исправлению» и «лечению». Так что «мы рождены такими» ровным счетом ничего не отнимает у сторонников принудительного «лечения» и «исправления» гомосексуальности (бисексуальности). При некоторой изобретательности – даже прибавляет.

Факт состоит в том, что современная наука не знает ни одного достаточно убедительного доказательства врожденности определенной направленности сексуального влечения у человека. Впрочем, общепринятых объяснений формирования направленности сексуального влечения она тоже не знает. Не знаю, как вас, но меня ни то, ни другое совсем не огорчает. Потому что все это не имеет никакого отношения ко мне лично и к тому, чем я занимаюсь (защите прав человека). В любом случае моя жизнь — это всегда результат моего выбора.