Открытое письмо Нике Стрижак

Уважаемая Ника Стрижак!

Желание написать это письмо возникло у меня после просмотра сюжета о пражской конференции «Форум 2000» (сюжет назывался «Форум русофобов») в аналитической программе «Главное» от 19.10.2014. Я оказался одним из героев этого сюжета, а Вы – руководитель и ведущая указанной программы. Однако обращаюсь я к Вам даже не как к руководителю, а как к умному, интеллигентному человеку и талантливой журналистке, как петербуржец к петербурженке, в конце концов.

И пишу я с целью получить ответ на единственный вопрос: Каково Вам с этим?
Каково Вам транслировать откровенную пошлость, перлы советской пропаганды 30-х гг прошлого века и шуточки на грани сортирного юмора? «Активный, в общественном смысле, гей (гей – в смысле ориентации)», «будто под копирку повторяет то, что транслирует американский госдеп», «а то вдруг не оплатят обратный билет», «забытые никчемные неудачники или откровенные диверсанты» (об участниках форума) и так далее, и тому подобное в большом количестве. Вы, «Золотое перо России», трижды «Человек года Санкт-Петербурга», действительно считаете подобный «высокий» стиль допустимым для профессионального журналиста, петербургского телеканала и просто приличных людей?

В анонсе к своей программе вы обращаетесь к телезрителям: «Мне дорого ваше доверие». Как Вам после такого заявления обманывать это доверие и банально врать своим телезрителям? Пражский «Форум 2000» в этом году не тянул на «русофобский шабаш» хотя бы потому, что из более чем сотни его дискуссий России были посвящены только четыре или пять. На остальных речь шла о Китае, Латинской Америке, Украине, Азербайджане, Чехии и других странах.

Ваш специальный корреспондент, также, как и я, присутствовал на всех дискуссиях, посвященных России. Также, как и я, он своими ушами слышал, что выступавшие (в том числе и Явлинский, и Ходорковский, и я, «активный в общественном смысле гей») на них говорили о России как о стране с большим потенциалом, о ее впечатляющих экономических успехах, о небывалом развитии разнообразных общественных инициатив в нашей стране. В том, что это действительно так, может убедиться любой желающий – видеозаписи основных дискуссий выложены на сайте «Форума 2000». Да, ораторы критиковали нынешнее руководство России за его ошибочные, по их мнению, действия во внешней и внутренней политике. Они критиковали руководство, а не Россию или русских. Так что же здесь «русофобского» или антироссийского? Вам ли не знать, что Родина и начальство — это далеко не одно и то же.

Вы приходите на факультет журналистики и рассказываете студентам о профессионализме и профессиональной этике. Готовы ли Вы сказать, глядя в глаза этим молодым людям, Вашим будущим коллегам, что сюжет о пражском «Форуме 2000» это пример профессионализма и этики? И если нет, то каково Вам будет объяснять им свое руководящее участие в этом позорище?

Так каково Вам со всем этим, уважаемая Ника Стрижак?

Игорь Кочетков

Превратить внимание во влияние. Новые цели для ЛГБТ-движения

Давайте больше не будем устраивать акции и кампании с целью «привлечь внимание общества и государства к положению (проблемам) ЛГБТ в России». Потому что внимание уже привлечено. О ЛГБТ говорят теперь все – от прохожих на улице до Президента. Мы достигли этой цели. Можем быть довольны и горды собой.

Пришло время ставить новые цели. От «привлечения внимания» пора переходить к «изменению отношения».

Как россияне сегодня относятся к ЛГБТ? В том числе как сами ЛГБТ относятся к себе? Есть два варианта. Первый – как к жертвам. Жертвам гомофобии, бифобии, трансфобии, государства, церкви, националистов и далее по списку. Вариант второй – как к угрозе. Угрозе традиционным семейным ценностям, демографической ситуации, моральным устоям и даже суверенитету Российской Федерации.

Нет нужды объяснять (я надеюсь), что ни первый, ни второй варианты нас не устраивают. Какого отношения мы хотим? Мы хотим, чтобы к нам относились как к равноправным свободным и ответственным гражданам своей страны. Отсюда новая стратегическая цель для российского ЛГБТ-движения: сформировать отношение к представителям ЛГБТ-сообщества как к равноправным, свободным и ответственным гражданам.

Новые цели требуют и новых форм, и методов деятельности ЛГБТ-организаций, групп и отдельных активистов.

Ответственная гражданственность проявляется в активном влиянии на решение проблем общества и в заботе, через это влияние, о его благополучии. Речь идет именно об общественных, то есть значимых для всех ответственных граждан, а не о групповых проблемах. Выдвигать на передний план групповые проблемы и интересы самого ЛГБТ-сообщества было необходимо на предыдущем этапе. Без этого невозможно идентифицировать себя в публичном пространстве, а если вас нет для общества, то политически вас нет вообще. Невозможно участвовать в решении вопросов общественной повестки дня, если в этой повестке нет вас самих. Именно такую ситуацию мы имели еще пять-десять лет назад.

Однако сегодня ситуация принципиально иная и пришло время преобразовать наши групповые цели и интересы в общегражданские. Не отказаться от собственных интересов, а переосмыслить и переформулировать их как частный случай общегражданских интересов. Это первое, что нужно сделать сейчас. А далее – вместе с другими, самыми разными группами активно включиться в работу по реализации этих общегражданских интересов, везде, где это только возможно, брать на себя инициативу по организации этой работы и стать лидерами в ней. И все это – под своим именем и не скрывая собственных идентичностей.

Именно этот путь я называю превращением внимания к ЛГБТ во влияние ЛГБТ-сообщества на преобразование российского общества.

Нетрадиционные права человека

Все чаще приходится слышать с разных сторон — в России концепция прав человека «не работает», потому что не соответствует нашим традициям, менталитету народа и т. д. Сторонники данного тезиса ошибочно полагают, что где-то есть страны и народы, где права человека «в традиции» и «в менталитете». Это иллюзия.

Запрета рабства, пыток и похищений людей, гендерного равноправия, требования обеспечить инвалидам полное и эффективное участие в жизни общества, свободы слова и т. д., и.т.п. нет в традициях ни у одного народа в мире. Напротив, одобряемые обществом и властью убийства (и смертная казнь как одна из их разновидностей), унизительное обращение с женщинами, исключение из общественной жизни (если не из жизни вообще) , тех, кто не соответствует принятым «стандартам», расправы с инакомыслящими и сегодня остаются обычным делом на большей части планеты именно в силу своей глубокой укорененности в традициях. А в тех, немногих странах, где все вышеперечисленное запрещено, эти запреты поддерживаются преимущественно государственными санкциями и периодически нарушаются. Чаще всего — самим государством.

Традиционное поведение воспроизводится через массовую передачу из поколения в поколение (от родителей к детям, прежде всего) соответствующих смыслов, ценностей и норм. С правами человека нигде ничего подобного не происходит. Вы когда-нибудь слышали о народных сказках про права человека?

Во-первых, права человека постоянно «изобретаются» заново, переформулируются, переосмысливаются до основания и дополняются. Благодаря своей радикальной динамике права человека всегда современны, но она же не дает сформироваться преданию, которое бы в более-менее неизменном виде передавалось из поколения в поколение.

Во-вторых, дискурс прав человека элитарен. Разработкой, критикой и защитой прав человека всегда занимался и занимается довольно узкий круг интеллектуалов и «пассионариев». Возможно это когда-нибудь измениться, но пока обсуждение прав человека как таковых не выходит за пределы парламентов, правительств, университетов, некоторых общественных организаций и межгосударственных органов (что не исключает влияния последствий этих обсуждений на самые широкие слои населения), философия и теория прав человека не станут частью «народного сознания», а значит не станут и традицией. Я даже сомневаюсь, что права человека когда-нибудь смогут стать хотя бы самостоятельной политической идеологией.

Традиционное поведение функционирует в форме привычек, над происхождением которых люди почти не задумываются и от которых (что важнее) с трудом отказываются. Поведение, ориентированное на признание и соблюдение прав человека, напротив, с трудом формируется, требует от индивидов и организаций постоянных интеллектуальных и нравственных усилий и отказаться от него бывает проще, чем продолжать ему следовать. Даже если такое поведение, при наличии особо благоприятных условий, повторяется, оно не становится автоматическим.

Угрозы благополучию и самому существованию (бедность, голод, нехватка питьевой воды, эпидемии, вооруженные конфликты, терроризм и перспектива глобальной войны), а также потеря собственной идентичности, произвол и постоянный надзор со стороны властей в любое время и в любом месте могут заставить людей обратиться к самым архаичным, то есть традиционным, способам мышления и поведения, требующих меньших энергозатрат и обеспечивающих выживание. Ксенофобия, автоматическая агрессия, отказ от критического мышления, личной ответственности и сопротивления произволу — все эти и подобные простые реакции несовместимы с признанием и соблюдением прав человека, легко запускаются и закрепляются через обращение к древним традициям, либо — через конструирование новых традиций.

Традиция всегда локальна, а права человека глобальны. Традиции разных народов и групп могут быть очень похожи между собой, но они возникают и функционирует в более-менее узких территориальных границах и не требуют для своего функционирования никакой власти, выходящей за рамки этих границ. В то же время, один из парадоксов концепция прав человека заключается в том, что имея своей целью защиту самой маленькой «частицы» общественного организма — отдельного человека с его индивидуальными субъективными правами - , она, тем не менее, предполагает глобальное (всемирное) признание этих прав и глобальные же механизмы их защиты.

Даже исторически права человека противоположны традиции. Современная концепция универсальных прав человека появилась как ответ объединенных наций на глобальную катастрофу, порожденную столкновением различных традиций и высвобожденной этим столкновением агрессии. Та же история регулярно повторяется на региональных и национальных уровнях. Локальные традиции неизбежно наталкиваются на границы своих «ареалов обитания» и вступают между собой в конфликты, которые могут разрешиться либо взаимным уничтожением, либо путем «публичного применения Разума» (Хабермас) — преодолением традиционных различий и объединением граждан как свободных и равных носителей прав.

О сексуальной ориентации и биологическом детерминизме

"Среди ученых нет единого мнения о 

точных причинах формирования гетеросексуальной, 

бисексуальной или гомосексуальной ориентации. 

Многочисленные исследования возможного влияния 

особенностей развития, генетических, гормональных, 

социальных и культурных факторов на сексуальную 

ориентацию не позволили ученым сделать однозначный вывод, 

что сексуальная ориентация определяется

 каким-либо конкретным фактором или группой факторов".

 Американская психологическая ассоциация, 2014 г.

Мой предыдущий пост ожидаемо вызвал неоднозначную и нервозную (со стороны многих) реакцию. Меня заподозрили, прежде всего, в отрицании биологической детерминации сексуальной ориентации. 

Спешу заверить — ничего подобного я не утверждал. Я лишь констатировал бесполезность спорного тезиса о врожденности гомо (гетеро/би-)сексуальности человека как аргумента в пользу признания равных прав и недискриминации. Однако, если подозрения возникли, придется изложить мое мнение о «природе сексуальной ориентации», которое, разумеется, не претендует на истину в последней инстанции.

 

Начнем с современной классики: «Уникальные события жизненного опыта взаимодействуют с уникальными биологическими возможностями и формируют уникальную сексуальность личности. Сложность этих взаимодействий и бесконечное разнообразие человеческого опыта также объясняют, почему еще никому не удалось найти «причины» гомосексуальности»¹

Трудно назвать более индивидуальную черту личности, чем ее сексуальность. Поэтому всякий раз, когда мы задаемся вопросом о природе человеческой гомо-, би-, гетеро- сексуальности, следовало бы уточнять, о ком конкретно идет речь. Говорить что-либо о «причинах» и «природе» человеческой сексуальности можно только от первого лица и в единственном числе.

К нашим индивидуальным историям сексуальности прикрепляет бирочки «гомо», «гетеро», «би» отнюдь не природа: «Подобно терминам расы, национальности, и гендера, этот словарь составлен не на основе непредвзятого наблюдения объективных явлений природы (хотя именно это заявлялось и заявляется в качестве его задачи), а в результате активного созидания, «конструирования» этих категорий и, фактически, людей к ним принадлежащих. Сексуальность стала организована не в соответствие с категориями эротизма или влечения «присущими» природе, а на основании условных, культурно-определенных норм, в рамках населения в целом, в рамках могущественных общественных институтов церкви, права и государства и, в наиболее явной форме, в рамках приобретающих все большее значение общественных и естественных наук. Западные научные исследователи не «нашли», скажем, «гомосексуалов» в природе — как некую противоположность «гетеросексуалам». Скорее они сознательно отобрали ряд поведенческих особенностей, которым они придали отличное, онтологическое значение, а потом распределили людей по этим предполагаемым категориям»².

Это стоит иметь в виду и при обсуждении результатов многочисленных естественнонаучных экспериментов по выявлению нейрофизиологических, генетических и др. различий между гомо- и гетеро- сексуальными людьми. Основанием для формирования экспериментальных и контрольных групп в них, как правило, является самоидентификация испытуемых. То есть у них сначала спрашивают кем они сами себя считают. Вот и получается: сначала человек усвоил (-а) принятые в его (ee) обществе категории для обозначения «видов» сексуальности, затем с грехом пополам, через «не могу» и «повешусь», по одному только ему (eй) ведомым причинам, сам(-а) себя причислил(-а) к одной из них, а только потом уже исследователи его (ее) «измерили», чтобы, усреднив его (ее) результаты с результатами других  испытуемых (сексуальности которых, возможно, ничего общего кроме самоидентификации с его (ее) сексуальностью не имеют), «найти» «ген гомосексуальности» или что-то там в мозге. Так что же здесь первично: самоидентификация или гены вместе с чем-то там в мозге?

Утверждение о врожденности гомосексуальности мне представляется сомнительным не только и даже не столько потому, что соответствующие естественнонаучные гипотезы не находят «стопроцентного» эмпирического подтверждения. Дело в другом. Человеческая сексуальность — не только индивидуализированный, но еще и очень сложный, многосоставной и многофункциональный процесс, чтобы иметь какую-то одну «причину», или даже группу однородных «причин».

Телесность, эротические переживания и влечения, влюбленности, партнерства, сексуальные практики, самоидентификации, гормональные и нейрофизиологические процессы -это лишь некоторые элементы из которых «состоит» наша сексуальность. Каждый из них сам является сложной системой со своей «историей». А еще они все друг с другом взаимодействуют. Сильно упрощая все это многообразие часто сводят к трем компонентам: влечение, сексуальная идентичность и сексуальное поведение. 

Эти три «кластера» сексуальности безусловно не сводятся друг к другу, но и автономно друг от друга не существуют. Влечение, которое не выражается через идентичность (помышление или проговаривание) и/или поведение (действие) — не более чем теоретическая абстракция. Идентичность — это не просто отнесение себя к определенной категории (см. выше) и достижение согласия в этом вопросе хотя бы с некоторыми другими людьми. Идентичность должна (по идее) основываться на неком действенном опыте (поведение) и на переживаниях (влечение). То есть, идентичность также не появляется без двух других составляющих сексуальности. Ну, и, наконец, всякое сексуальное поведение всегда чем-то мотивировано. Будь то по преимуществу осознанные потребности (идентичность), или подсознательные импульсы (влечение). 

 

Для понимания сексуального поведения большое значение имеют также обстоятельства места и времени (ситуация, окружение, принятые в этом окружении нормы поведения и т.д.) ибо никакого поведения вне времени и пространства не существует и каждый поведенческий акт конкретен.

Проблема взаимной обусловленности влечения, идентичности и поведения подобна проблеме о курице и яйце. Ответить что-то положительное на вопрос «Что первично?» или «Что чем обусловлено?» можно только вернувшись к тому, с чего я начал. Все индивидуально и исторично. Под историчностью я имею в виду как личную историю жизни конкретного человека, так и меняющийся культурный, социальный и даже экономический и политический фон этой жизни. Обстоятельства играют большую роль в судьбе каждого и каждой из нас, но личность нашу определяют не они, а то, что мы с ними делаем, то есть — наш выбор, или выбор тех, кому мы сознательно или нет передаем свое право на выбор. Те «другие», кому мы уступаем свое право на выбор называются «властью». 

 

Индивидуальная направленность сексуальности, приоритеты при выборе сексуального партнера, или партнеров — в общем, все то, что принято называть «сексуальной ориентацией» — только один из элементов индивидуальной сексуальности и, следовательно, каждый раз представляет собой поведенческий акт, основанный на личных потребностях и/или подсознательных импульсах в конкретных обстоятельствах места и времени, то есть это всегда событие. А события нашей жизни совершенно точно не предопределены на генетическом, эндокринном или нейрофизиологическом уровнях. Они вообще не предопределены.

Из этого можно было сделать вывод о том, что значение сексуальной ориентации как таковой в жизни человека вообще сильно преувеличено, если бы не то на удивление исключительное положение, которое этот сюжет «почему-то» занимал и продолжает занимать в религиозных, политических правовых доктринах в последние, как минимум, пару тысяч лет.

Я пока вообще ничего не сказал о гендерной идентичности. Один из комментаторов моего предыдущего поста пародировал мое утверждение о дегуманизации сексуальности через отрицание возможности выбора модели сексуального предпочтения: «Вы выбирали быть вам мужчиной или нет? Думаю, что нет. Следовательно в вас нет ничего человеческого». Могу поздравить моего критика с решающей ролью гениталий в формировании его человеческого образа. Мои гениталии, надеюсь, играют самую минимальную роль в становлении моей личности. Все остальное конструируется в нескончаемом процессе выбора, совершаемого нами или за нас. И я стараюсь выбирать сам. Так что, да, мой гендер — мой выбор.

И последнее замечание. Некоторые мои критики, похоже, смешивают гипотезу биологической обусловленности сексуальной ориентации с решением Всемирной организации здравоохранения об исключении гомосексуальности из списка заболеваний. Не надо смешивать. Решение это было принято совсем не потому, что эксперты ВОЗ считали гомосексуальность врожденной. Они лишь руководствовались многочисленными исследованиями, доказавшими, что независимо от «причин» своей сексуальной ориентации, гомосексуалы не представляют никакой угрозы обществу, детям или самим себе (не большую, чем гетеросексуалы), способны налаживать крепкие межличностные отношения, работать и участвовать в жизни общества. Так что сторонникам биологического детерминизма абсолютно не о чем беспокоиться даже если их вера окажется тщетной.

1Ф. Мондимор. Гомосексуальность: естественная история. Екатеринбург. 2002. С. 214

2Э. Хайнце. Сексуальная ориентация: право человека. М. 2003 С. 61-62

Бремя выбора и права человека

Я часто замечаю сильное сопротивление аудитории, состоящей преимущественно из гомосексуальных, бисексуальных и трансгендерных людей по отношению к высказываниям экспертов об отсутствии убедительных аргументов в пользу врожденности сексуальной ориентации человека. «Это не наш выбор. Мы родились такими» - это стало чуть ли не главным лозунгом ЛГБТ-движения.

Странным образом данный тезис пытаются использовать как ключевой аргумент в пользу требования равных прав без различия сексуальной ориентации и гендерной идентичности. Это странно потому, что таким образом мы, сами того не желая, ослабляем убедительность наших аргументов к правам человека и открываем нашим оппонентам (как добросовестно заблуждающимся, так и злонамеренным) широкое поле для спекуляций.

«Зачем вам какие-то права?» - спрашивают они нас. «Если вы такими родились, то никакая дискриминация не помешает вам оставаться теми, кто вы есть. Зачем выносить в публичную сферу то, что касается только ваших интимных отношений? То, что вы делаете у себя дома выведено за рамки права». И в этом есть доля истины.

Что такое права человека? Это нормы, описывающие пространство, в котором индивид может действовать в соответствие со своими предпочтениями, то есть действовать свободно. Свобода, в свою очередь, предполагает наличие у человека бремени выбора. Выбор, таким образом, имплицитен правам человека. Права человека нужны для того, чтобы у индивида была возможность свободно выбирать, окружающие были защищены от потенциально вредных последствий его выбора, а он сам – от потенциально вредных последствий выбора окружающих.

Человек во всех важных обстоятельствах своей жизни (за исключением рождения и смерти, пожалуй) он должен, просто вынужден, делать выбор. Это неизбежно. Чем может закончиться ситуация невозможности или нежелания делать осознанный выбор между равно возможными и равно ценными альтернативами известно из притчи про Буриданова осла –

« …серого приятеля,

Который между двух вязанок сена

Умирает с голоду…» —

В реальной жизни люди, не способные или не желающие делать самостоятельный выбор, не умирают с голоду только потому, что этот выбор за них делает кто-то другой – семья, государство, «общественное мнение» и т.д. От выбора невозможно отказаться, его можно только передать другому.

ЛГБТ-люди, настаивающие на «Мы родились такими», то есть категорически отрицающие свою личную ответственность за выбор модели сексуальных предпочтений, которую они реализуют, рискуют сразу в трех отношениях. Во-первых, - низвести в собственных глазах и в глазах окружающих свою сексуальность до биологического уровня (дегуманизировать свою сексуальность), ибо там, где нет свободного выбора, там нет и человеческого. Во-вторых, - позволить другим людям или каким-нибудь организациям (семья, церковь, государство) решать, с кем вам ходить на свидание, держаться за руку, ложиться в постель или воспитывать детей (передача бремени выбора другому). Наконец, в-третьих – закрыть для себя перспективу утверждения своего человеческого достоинства через концепцию и механизмы прав человека.

Только если я должен выбирать «свою» модель сексуальных предпочтений и не хочу делегировать этот выбор никому другому, мне действительно нужно равноправие. Потому что свободный выбор предполагает, в частности, безопасные условия (право на жизнь, на личную неприкосновенность), доступность полной и качественной информации (свобода слова, право на поиск и распространение информации) и уважение обществом и государством моего выбора (право на уважение человеческого достоинства, свобода совести).

Только в такой перспективе можно объяснить, почему прежде чем «делать у себя дома все, что хотите», я должен получить доступ ко всей полноте прав и свобод человека именно в связи с моей сексуальной ориентацией и/или гендерной идентичностью для того, чтобы а) информированно, свободно и осознанно выбрать «то, что я хочу» и б) оповестить о своем выборе других. Последнее необходимо другим, чтобы учесть последствия моего выбора для них.

Есть два распространенных страха: 1) Если сексуальная ориентация — это выбор, то возможна ее «пропаганда», а значит и преследование за «пропаганду»; 2) Выбор может быть изменен, а в гомофобном обществе это создает соблазн принудительного «исправления» и «лечения».

1) Если «пропаганда» возможна, это еще не значит, что она должна быть запрещена. Пропаганда, как одна из форм распространения информации, - это право человека. Право это конечно может быть ограничено, но только в случае доказанного ущерба, который наносит распространение конкретной информации (в нашем случае – о существующих моделях сексуального предпочтения) здоровью, безопасности и правам других, а также общественной нравственности (кто бы еще знал, что это такое сегодня). В истории с «пропагандой гомосексуализма» нужно вести дискуссию о состоятельности таких доказательств с теми, кто пытается их найти. Но это уже не спор о природе гомосексуальности.

2) Очень многие врожденные особенности поддаются успешному «исправлению» и «лечению». Так что «мы рождены такими» ровным счетом ничего не отнимает у сторонников принудительного «лечения» и «исправления» гомосексуальности (бисексуальности). При некоторой изобретательности – даже прибавляет.

Факт состоит в том, что современная наука не знает ни одного достаточно убедительного доказательства врожденности определенной направленности сексуального влечения у человека. Впрочем, общепринятых объяснений формирования направленности сексуального влечения она тоже не знает. Не знаю, как вас, но меня ни то, ни другое совсем не огорчает. Потому что все это не имеет никакого отношения ко мне лично и к тому, чем я занимаюсь (защите прав человека). В любом случае моя жизнь — это всегда результат моего выбора.